Диплом призера международного литературного конкурса "Вся королевская рать"

---

Скачать Плакат для распечатки на  принтере

---

Блок Александр Александрович
Стихотворения. 

БОЛОТНЫЕ ЧЕРТЕНЯТКИ

                        А.М.Ремизову

Я прогнал тебя кнутом

В полдень сквозь кусты,

Чтоб дождаться здесь вдвоем

Тихой пустоты.

Вот - сидим с тобой на мху

Посреди болот.

Третий - месяц наверху -

Искривил свой рот.

Я, как ты, дитя дубрав,

Лик мой также стерт.

Тише вод и ниже трав -

Захудалый чорт.

На дурацком колпаке

Бубенец разлук.

За плечами - вдалеке -

Сеть речных излук...

И сидим мы, дурачки, -

Нежить, немочь вод.

Зеленеют колпачки

Задом наперед.

Зачумленный сон воды,

Ржавчина волны...

Мы - забытые следы

Чьей-то глубины...

  Январь 1905 

   * * *   

Я живу в отдаленном скиту

В дни, когда опадают листы.

Выхожу - и стою на мосту,

И смотрю на речные цветы.

Вот - предчувствие белой зимы:

Тишина колокольных высот...

Та, что нынче читала псалмы, -

Та монахиня, верно, умрет.

Безначально свободная ширь,

Слишком радостной вестью дыша,

Подошла - и покрыла Псалтирь,

И в страницах осталась душа.

Как свеча, догорала она,

Вкруг лица улыбалась печаль.

Долетали слова от окна,

Но сквозила за окнами даль...

Уплывали два белых цветка -

Эта легкая матовость рук...

Мне прозрачная дева близка

В золотистую осень разлук...

Но живу я в далеком скиту

И не знаю для счастья границ.

Тишиной провожаю мечту.

И мечта воздвигает Царицу.

 Январь 1905 

  ТВАРИ ВЕСЕННИЕ

(Из альбома "Kindish" Т.Н.Гиппиус)  

Золотистые лица купальниц.

Их стебель влажен.

Это вышли молчальницы

Поступью важной

В лесные душистые скважины.

Там, где проталины,

Молчать повелено,

И весной непомерной взлелеяны

Поседелых туманов развалины.

Окрестности мхами завалены.

Волосы ночи натянуты туго на срубы

И пни.

Мы в листве и в тени

Издали' начинаем вникать в отдаленные трубы.

Приближаются новые дни.

Но пока мы одни,

И молчаливо открыты бескровные губы.

      Чуда! о, чуда!

      Тихонько дым

      Поднимается с пру'да...

      Мы еще помолчим.

Утро сонной тропою пустило стрелу,

Но одна - на руке, опрокинутой в высь,

Ладонью в стволистую мглу -

Светляка подняла... Оглянись:

Где ты скроешь зеленого света ночную иглу?

      Нет, светись,

Светлячок, молчаливой понятный!

      Кусочек света,

      Клочочек рассвета...

Будет вам день беззакатный!

      С ночкой вы не радели -

      Вот и всё ушло...

      Ночку вы не жалели -

      И становится слишком светло.

Будете маяться, каяться,

И кусаться, и лаяться,

Вы, зеленые, крепкие, малые,

Твари милые, небывалые.

Туман клубится, проносится

      По седым прудам.

Скоро каждый чортик запросится

      Ко Святым Местам.

 19 февраля 1905 

        БОЛОТНЫЙ ПОПИК 

На весенней проталинке

За вечерней молитвою - маленький

Попик болотный виднеется.

Ветхая ряска над кочкой

       Чернеется

Чуть заметною точкой.

И в безбурности зорь красноватых

Не видать чертенят бесноватых,

       Но вечерняя прелесть

Увила вкруг него свои тонкие руки...

       Предзакатные звуки,

       Легкий шелест.

Тихонько он молится,

Улыбается, клонится,

Приподняв свою шляпу.

И лягушке хромой, ковыляющей,

       Травой исцеляющей

Перевяжет болящую лапу.

Перекрестит и пустит гулять:

"Вот, ступай в родимую гать.

       Душа моя рада

       Всякому гаду

       И всякому зверю

       И о всякой вере".

И тихонько молится,

Приподняв свою шляпу,

За стебель, что клонится,

За больную звериную лапу,

       И за римского папу.

Не бойся пучины тряской -

Спасет тебя черная ряска.

 17 апреля 1905 

   * * *   

На весеннем пути в теремок

Перелетный вспорхнул ветерок,

Прозвенел золотой голосок.

Постояла она у крыльца,

Поискала дверного кольца,

И поднять не посмела лица.

И ушла в синеватую даль,

Где дымилась весенняя таль,

Где кружилась над лесом печаль.

Там - в березовом дальнем кругу -

Старикашка сгибал из березы дугу

И приметил ее на лугу.

Закричал и запрыгал на пне:

"Ты, красавица, верно, ко мне!

Стосковалась в своей тишине!"

За корявые пальцы взялась,

С бородою зеленой сплелась

И с туманом лесным поднялась.

Так тоскуют они об одном,

Так летают они вечерком,

Так венчалась весна с колдуном.

 24 апреля 1905 

   * * *   

Полюби эту вечность болот:

Никогда не иссякнет их мощь.

Этот злак, что сгорел, - не умрет.

Этот куст - без истления - тощ.

Эти ржавые кочки и пни

Знают твой отдыхающий плен.

Неизменно предвечны они, -

Ты пред Вечностью полон измен.

Одинокая участь светла.

Безначальная доля свята.

Это Вечность Сама снизошла

И навеки замкнула уста.

 3 июня 1905 

   * * *   

Белый конь чуть ступает усталой ногой,

Где бескрайная зыбь залегла.

Мне болотная схима - желанный покой,

Будь ночлегом, зеленая мгла!

Алой ленты Твоей надо мной полоса,

Бьется в ноги коня змеевик,

На горе безмятежно поют голоса,

Всё о том, как закат Твой велик.

Закатилась Ты с мертвым Твоим женихом,

С палачом раскаленной земли.

Но сквозь ели прощальный Твой луч мне знаком,

Тишина Твоя дремлет вдали.

Я с Тобой - навсегда, не уйду никогда,

И осеннюю волю отдам.

В этих впадинах тихая дремлет вода,

Запирая ворота безумным ключам.

О, Владычица дней! алой лентой Твоей

Окружила Ты бледно-лазоревый свод!

Знаю, ведаю ласку Подруги моей -

Старину озаренных болот.

 3 июня 1905. Новоселки 

        * * *

Болото - глубокая впадина

Огромного ока земли.

Он плакал так долго,

Что в слезах изошло его око

И чахлой травой поросло.

Но сквозь травы и злаки

И белый пух смежённых ресниц -

Пробегает зеленая искра,

Чтобы снова погаснуть в болоте.

И тогда говорят в деревнях

Неизвестно откуда пришедшие

Колдуны и косматые ведьмы:

"Это шутит над вами болото.

Это манит вас темная сила".

И когда они так говорят,

Старики осеняются знаменьем крестным,

Пожилые - смеются,

А у девушек - ясно видны

За плечами белые крылья.

 3 июня 1905 

        СТАРУШКА И ЧЕРТЕНЯТА

                        Григорию Е.

Побывала старушка у Троицы

И всё дальше идет, на восток.

Вот сидит возле белой околицы,

Обвевает ее вечерок.

Собрались чертенята и карлики,

Только диву даются в кустах

На костыль, на мешок, на сухарики,

На усталые ноги в лаптях.

"Эта странница, верно, не рада нам -

Приложилась к мощам - и свята;

Надышалась божественным ладаном,

Чтобы видеть Святые Места.

Чтоб идти ей тропинками злачными,

На зеленую травку присесть...

Чтоб высо'ко над елями мрачными

Пронеслась золотистая весть..."

И мохнатые, малые каются,

Умиленно глядят на костыль,

Униженно в траве кувыркаются,

Поднимают копытцами пыль:

"Ты прости нас, старушка ты божия,

Не бери нас в Святые Места!

Мы и здесь лобызаем подножия

Своего, полевого Христа.

Занимаются села пожарами,

Грозовая над нами весна,

Но за майскими тонкими чарами

Затлевает и нам Купина..."

 Июль 1905 

   * * *   

Осень поздняя. Небо открытое,

И леса сквозят тишиной.

Прилегла на берег размытый

Голова русалки больной.

Низко ходят туманные полосы,

Пронизали тень камыша.

На зеленые длинные волосы

Упадают листы, шурша.

И опушками отдаленными

Месяц ходит с легким хрустом и глядит,

Но, запутана узлами зелеными,

Не дышит она и не спит.

Бездыханный покой очарован.

Несказа'нная боль улеглась.

И над миром, холодом скован,

Пролился звонко-синий час.

 Август 1905 

             ЭХО   

К зеленому лугу, взывая, внимая,

    Иду по шуршащей листве.

И месяц холодный стоит, не сгорая,

    Зеленым серпом в синеве.

          Листва кружевная!

          Осеннее злато!

          Зову - и трикраты

          Мне издали звонко

    Ответствует нимфа, ответствует Эхо,

Как будто в поля золотого заката

          Гонимая богом-ребенком

          И полная смеха...

Вот, богом настигнута, падает Эхо,

И страстно круженье, и сладко паденье,

          И смех ее в длинном

          Звучит повтореньи

          Под небом невинным...

          И страсти и смерти,

          И смерти и страсти -

          Венчальные ветви

    Осенних убранств и запястий...

Там - в синем раздольи - мой голос пророчит

Возвратить, опрокинуть весь мир на меня!

Но, сверкнув на крыле пролетающей ночи,

    Томной свирелью вечернего дня

    Ускользнувшая нимфа хохочет.

 4 октября 1905 

   ПЛЯСКИ ОСЕННИЕ   

Волновать меня снова и снова -

В этом тайная воля твоя,

Радость ждет сокровенного слова,

И уж ткань золотая готова,

Чтоб душа засмеялась моя.

Улыбается осень сквозь слезы,

В небеса улетает мольба,

И за кружевом тонкой березы

Золотая запела труба.

Так волнуют прозрачные звуки,

Будто милый твой голос звенит,

Но молчишь ты, поднявшая руки,

Устремившая руки в зенит.

И округлые руки трепещут,

С белых плеч ниспадают струи,

За тобой в хороводах расплещут

Осенницы одежды свои.

Осененная реющей влагой,

Распустила ты пряди волос.

Хороводов твоих по оврагу

Золотое кольцо развилось.

Очарованный музыкой влаги,

Не могу я не петь, не плясать,

И не могут луга и овраги

Под стопою твоей не сгорать.

С нами, к нам - легкокрылая младость,

Нам воздушная участь дана...

И откуда приходит к нам Радость,

И откуда плывет Тишина?

Тишина умирающих злаков -

Это светлая в мире пора:

Сон, заветных исполненный знаков,

Что сегодня пройдет, как вчера,

Что полеты времен и желаний -

Только всплески девических рук -

На земле, на зеленой поляне,

Неразлучный и радостный круг.

И безбурное солнце не будет

Нарушать и гневить Тишину,

И лесная трава не забудет,

Никогда не забудет весну.

И снежинки по склонам оврага

Заметут, заровняют края,

Там, где им заповедала влага,

Там, где пляска, где воля твоя.

 1 октября 1905 

---

Kindish - детское (нем.).

НОЧНАЯ ФИАЛКА. Сон

(1906)

Миновали случайные дни

И равнодушные ночи,

И, однако, памятно мне

То, что хочу рассказать вам,

То, что случилось во сне.

Город вечерний остался за мною.

Дождь начинал моросить.

Далеко, у самого края,

Там, где небо, устав прикрывать

Поступки и мысли сограждан моих,

Упало в болото, -

Там краснела полоска зари.

Город покинув,

Я медленно шел по уклону

Малозастроенной улицы,

И, кажется, друг мой со мной.

Но если и шел он,

То молчал всю дорогу.

Я ли просил помолчать,

Или сам он был грустно настроен,

Только, друг другу чужие,

Разное видели мы:

Он видел извощичьи дрожки,

Где молодые и лысые франты

Обнимали раскрашенных женщин.

Также не были чужды ему

Девицы, смотревшие в окна

Сквозь желтые бархатцы...

Но всё посерело, померкло,

И зренье у спутника - также,

И, верно, другие желанья

Его одолели,

Когда он исчез за углом,

Нахлобучив картуз,

И оставил меня одного

(Чем я был несказа'нно доволен,

Ибо что же приятней на свете,

Чем утрата лучших друзей?)

Прохожих стало всё меньше.

Только тощие псы попадались навстречу,

Только пьяные бабы ругались вдали.

Над равниною мокрой торчали

Кочерыжки капусты, березки и вербы,

И пахло болотом.

И пока прояснялось сознанье,

Умолкали шаги, голоса,

Разговоры о тайнах различных религий,

И заботы о плате за строчку, -

Становилось ясней и ясней,

Что когда-то я был здесь и видел

Всё, что вижу во сне, - наяву.

Опустилась дорога,

И не стало видно строений.

На болоте, от кочки до кочки,

Над стоячей и ржавой водой

Перекинуты мостики были,

И тропинка вилась

Сквозь лилово-зеленые сумерки

В сон, и в дрёму, и в лень,

Где внизу и вверху,

И над кочкою чахлой,

И под красной полоской зари, -

Затаил ожидание воздух

И как будто на страже стоял,

Ожидая расцвета

Нежной дочери струй

Водяных и воздушных.

И недаром всё было спокойно

И торжественной встречей полно':

Ведь никто не слыхал никогда

От родителей смертных,

От наставников школьных,

Да и в книгах никто не читал,

Что вблизи от столицы,

На болоте глухом и пустом,

В час фабричных гудков и журфиксов,

В час забвенья о зле и добре,

В час разгула родственных чувств

И развратно длинных бесед

О дурном состояньи желудка

И о новом совете министров,

В час презренья к лучшим из нас,

Кто, падений своих не скрывая,

Без стыда продает свое тело

И на пыльно-трескучих троттуарах

С наглой скромностью смотрит в глаза, -

Что в такой оскорбительный час

Всем доступны виденья.

Что такой же бродяга, как я,

Или, может быть, ты, кто читаешь

Эти строки, с любовью иль злобой, -

Может видеть лилово-зеленый

Безмятежный и чистый цветок,

Что зовется Ночною Фиалкой.

Так я знал про себя,

Проходя по болоту,

И увидел сквозь сетку дождя

Небольшую избушку.

Сам не зная, куда я забрел,

Приоткрыл я тяжелую дверь

И смущенно встал на пороге.

В длинной, низкой избе по стенам

Неуклюжие лавки стояли.

На одной - перед длинным столом -

Молчаливо сидела за пряжей,

Опустив над работой пробор,

Некрасивая девушка

С неприметным лицом.

Я не знаю, была ли она

Молода иль стара,

И какого цвета волосы были,

И какие черты и глаза.

Знаю только, что тихую пряжу пряла,

И потом, отрываясь от пряжи,

Долго, долго сидела, не глядя,

Без забот и без дум.

И еще я, наверное, знаю,

Что когда-то уж видел ее,

И была она, может быть, краше

И, пожалуй, стройней и моложе,

И, быть может, грустили когда-то,

Припадая к подножьям ее,

Короли в седина'х голубых.

И запомнилось мне,

Что в избе этой низкой

Веял сладкий дурман,

Оттого, что болотная дрёма

За плечами моими текла,

Оттого, что пронизан был воздух

Зацветаньем Фиалки Ночной,

Оттого, что на праздник вечерний

Я не в брачной одежде пришел.

Был я нищий бродяга,

Посетитель ночных ресторанов,

А в избе собрались короли;

Но запомнилось ясно,

Что когда-то я был в их кругу

И устами касался их чаши

Где-то в скалах, на фьордах,

Где уж нет ни морей, ни земли,

Только в сумерках снежных

Чуть блестят золотые венцы

Скандинавских владык.

Было тяжко опять приступить

К исполненью сурового долга,

К поклоненью забытым венцам,

Но они дожидались,

И, грустя, засмеялась душа

Запоздалому их ожиданью.

Обходил я избу,

Руки жал я товарищам прежним,

Но они не узнали меня.

Наконец, за огромною бочкой

(Верно, с пивом), на узкой скамье

Я заметил сидящих

Старика и старуху.

И глаза различили венцы,

Потускневшие в воздухе ржавом,

На зеленых и древних кудрях.

Здесь сидели веками они,

Дожидаясь привычных поклонов,

Чуть кивая пришельцам в ответ.

Обойдя всех сидевших на лавках,

Я отвесил поклон королям;

И по старым, глубоким морщинам

Пробежала усталая тень;

И привычно торжественным жестом

Короли мне велели остаться.

И тогда, обернувшись,

Я увидел последнюю лавку

В самом темном углу.

Там, на лавке неровной и шаткой,

Неподвижно сидел человек,

Опершись на колени локтями,

Подпирая руками лицо.

Было видно, что он, не старея,

Не меняясь, и думая думу одну,

Прогрустил здесь века,

Так что члены одеревенели,

И теперь, обреченный, сидит

За одною и тою же думой

И за тою же кружкой пивной,

Что стоит рядом с ним на скамейке.

И когда я к нему подошел,

Он не поднял лица, не ответил

На поклон, и не двинул рукой.

Только понял я, тихо вглядевшись

В глубину его тусклых очей,

Что и мне, как ему, суждено

Здесь сидеть - у недо'питой кружки,

В самом темном углу.

Суждена мне такая же дума,

Так же руки мне надо сложить,

Так же тусклые очи направить

В дальний угол избы,

Где сидит под мерцающим светом,

За дремотой четы королевской,

За уснувшей дружиной,

За бесцельною пряжей -

Королевна забытой страны,

Что зовется Ночною Фиалкой.

Так сижу я в избе.

Рядом - кружка пивная

И печальный владелец ее.

Понемногу лицо его никнет,

Скоро тихо коснется колен,

Да и руки, не в силах согнуться,

Только брякнут костями,

Упадут и повиснут.

Этот нищий, как я, - в старину

Был, как я, благородного рода,

Стройным юношей, храбрым героем,

Обольстителем северных дев

И певцом скандинавских сказаний.

Вот обрывки одежды его:

Разноцветные полосы тканей,

Шитых золотом красным

И поблекших.

Дальше вижу дружину

На огромных скамьях:

Кто владеет в забвеньи

Рукоятью меча;

Кто, к щиту прислонясь,

Увязил долговязую шпору

Под скамьей;

Кто свой шлем уронил, - и у шлема,

На истлевшем полу,

Пробивается бледная травка,

Обреченная жить без весны

И дышать стариной бездыханной.

Дальше - чинно, у бочки пивной,

Восседают старик и старуха,

И на них догорают венцы,

Озаренные узкой полоской

Отдаленной зари.

И струятся зеленые кудри,

Обрамляя морщин глубину,

И глаза под навесом бровей

Огоньками болотными дремлют.

Дальше, дальше - беззвучно прядет,

И прядет, и прядет королевна,

Опустив над работой пробор.

Сладким сном одурманила нас,

Опоила нас зельем болотным,

Окружила нас сказкой ночной,

А сама всё цветет и цветет,

И болотами дышит Фиалка,

И беззвучная кружится прялка,

И прядет, и прядет, и прядет.

Цепенею, и сплю, и грущу,

И таю мою долгую думу,

И смотрю на полоску зари.

И проходят, быть может, мгновенья,

А быть может, - столетья.

Слышу, слышу сквозь сон

За стенами раскаты,

Отдаленные всплески,

Будто дальний прибой,

Будто голос из родины новой,

Будто чайки кричат,

Или стонут глухие сирены,

Или гонит играющий ветер

Корабли из веселой страны.

И нечаянно Радость приходит,

И далекая пена бушует,

Зацветают далёко огни.

Вот сосед мой склонился на кружку,

Тихо брякнули руки,

И приникла к скамье голова.

Вот рассыпался меч, дребезжа.

Щит упал. Из-под шлема

Побежала веселая мышка.

А старик и старуха на лавке

Прислонились тихонько друг к другу,

И над старыми их головами

Больше нет королевских венцов.

И сижу на болоте.

Над болотом цветет,

Не старея, не зная измены,

Мой лиловый цветок,

Что зову я - Ночною Фиалкой.

За болотом остался мой город,

Тот же вечер и та же заря.

И, наверное, друг мой, шатаясь,

Не однажды домой приходил

И ругался, меня проклиная,

И мертвецким сном засыпал.

Но столетья прошли,

И продумал я думу столетий.

Я у самого края земли,

Одинокий и мудрый, как дети.

Так же тих догорающий свод,

Тот же мир меня тягостный встретил.

Но Ночная Фиалка цветет,

И лиловый цветок ее светел.

И в зеленой ласкающей мгле

Слышу волн круговое движенье,

И больших кораблей приближенье,

Будто вести о новой земле.

Так заветная прялка прядет

Сон живой и мгновенный,

Что нечаянно Радость придет

И пребудет она совершенной.

И Ночная Фиалка цветет.

 18 ноября 1905 - 6 мая 1906

РАЗНЫЕ СТИХОТВОРЕНИЯ

(1904 - 1908) 

        * * *   

                     Л. Семенову 

Жду я смерти близ денницы.

Ты пришла издалека.

Здесь исполни долг царицы

В бледном свете ночника.

Я готов. Мой саван плотен.

Смертный венчик вкруг чела.

На снегу моих полотен

Ты лампадный свет зажгла.

Опусти прозрачный полог

Отходящего царя.

На вершинах колких елок

Занимается заря.

Путь неровен. Ветви гибки.

Ими путь мой устели.

Царски-каменной улыбки

Не нарушу на земли.

 Январь 1904 

           * * *   

Я восходил на все вершины,

Смотрел в иные небеса,

Мой факел был и глаз совиный,

И утра божия роса.

За мной! За мной! Ты молишь взглядом,

Ты веришь брошенным словам,

Как будто дважды чашу с ядом

Я поднесу к своим губам!

О, нет! Я сжег свои приметы,

Испепелил свои следы!

Всё, что забыто, недопето,

Не возвратится до Звезды -

До Той Звезды, которой близость

Познав, - сторицей отплачу

За всё величие и низость,

Которых тяжкий груз влачу!

 15 марта 1904 

           * * *   

Ты оденешь меня в серебро,

   И когда я умру,

Выйдет месяц - небесный Пьеро,

   Встанет красный паяц на юру.

Мертвый месяц беспомощно нем,

   Никому ничего не открыл.

Только спросит подругу - зачем

   Я когда-то ее полюбил?

В этот яростный сон наяву

   Опрокинусь я мертвым лицом.

И паяц испугает сову,

   Загремев под горой бубенцом...

Знаю - сморщенный лик его стар

   И бесстыден в земной наготе.

Но зловещий восходит угар -

   К небесам, к высоте, к чистоте.

 14 мая 1904 

           * * *   

Фиолетовый запад гнетет,

Как пожатье десницы свинцовой.

Мы летим неизменно вперед -

Исполнители воли суровой.

Нас немного. Все в дымных плащах.

Брыжжут искры и блещут кольчуги.

Поднимаем на севере прах,

Оставляем лазурность на юге.

Ставим троны иным временам -

Кто воссядет на темные троны?

Каждый душу разбил пополам

И поставил двойные законы.

Никому не известен конец.

И смятенье сменяет веселье.

Нам открылось в гаданьи: мертвец

Впереди рассекает ущелье.

 14 мая 1904 

   ВЗМОРЬЕ   

Сонный вздох онемелой волны

Дышит с моря, где серый маяк

Указал морякам быстрины,

Растрепал у подне'бесья флаг.

Там зажегся последний фонарь,

Озаряя таинственный мол.

Там корабль возвышался, как царь,

И вчера в океан отошел.

Чуть серели его паруса,

Унося торжество в океан.

Я покорно смотрел в небеса,

Где Она расточала туман.

Я увидел Глядящую в твердь -

С неземным очертанием рук.

Издали' мне привиделась Смерть,

Воздвигавшая тягостный звук.

Там поют среди серых камней,

В отголосках причудливых пен -

Переплески далеких морей,

Голоса корабельных сирен.

 26 мая 1904 

   * * *   

Я живу в глубоком покое.

Рою днем могилы корням.

Но в туманный вечер - нас двое.

Я вдвоем с Другим по ночам.

Обычайный - у входа в сени

Где мерцают мои образа.

Лоб закрыт тенями растений.

Чуть тускнеют в тени глаза.

Из угла серебрятся латы,

Испуская жалобный скрип.

В дальних залах - говор крылатый

Тех, с кем жил я, и с кем погиб.

Одинок - в конце вереницы -

Я - последний мускул земли.

Не откроет уст Темнолицый,

Будто ждет, чтобы все прошли.

Раздавив похоронные звуки

Равномерно-жутких часов,

Он поднимет тяжкие руки,

Что висят, как петли веков.

Заскрипят ли тяжкие латы?

Или гроб их, как страх мой, пуст?

Иль Он вдунет звук хриповатый

В этот рог из смердящих уст?

Или я, как месяц двурогий,

Только жалкий сон серебрю,

Что приснился в долгой дороге

Всем бессильным встретить зарю?

 15 июня 1904 

         * * *   

Поет, краснея, медь. Над горном

Стою - и карлик служит мне;

Согбенный карлик в платье черном,

Какой являлся мне во сне.

Сбылось немного - слишком много,

И в гроб переплавляю медь.

Я сам открыл себе дорогу,

Не в силах зной преодолеть.

Последним шествием украшен,

Склонюсь под красный балдахин.

И прогремят останки башен

С моих довременных вершин.

И вольно - смуглая гадалка,

Спеша с потехи площадной,

Швырнет под сени катафалка

Свой воскрешающий запой.

Тогда - огромен бледным телом -

Я красной медью зазвучу.

И предо мною люди в белом

Поставят бледную свечу.

 4 июля 1904 

           * * *   

Зажигались окна узких комнат,

Возникали скудные лучи,

Там, где люди сиротливо берегут и помнят

Царствия небесного ключи.

В этот час и Ты прошла к вечерне,

Свой задумчивый и строгий сон храня.

На закате поднимался занавес вечерний,

Открывалось действие огня.

Так, как я, тонуть в небесном равнодушном взгляде

Не умел никто, Свободная, поверь!

Кто-то ласковый рассыпал золотые пряди,

Луч проник в невидимую дверь.

И, вступив на звонкий ряд ступеней,

Я стоял преображенный на горе -

Там, где стая тускло озаренных привидений

Простирала руки к догорающей заре.

 Осень 1904 

        * * *   

Всё бежит, мы пребываем,

Вервий ночи вьем концы,

Заплетаем, расплетаем

Белых ландышей венцы.

Всё кружится, круторогий

Месяц щурится вверху.

Мы, расчислив все дороги,

Утром верим петуху.

Вот - из кельи Вечной Пряхи

Нити кажут солнцу путь.

Утром сходятся монахи,

Прикрывая рясой грудь.

"Всю ли ночь молились в нишах?

Всю ли ночь текли труды?" -

"Нет, отец, на светлых крышах

Ждали Утренней Звезды.

Мы молчали, колдовали,

Ландыш пел, Она цвела,

Мы над прялкой тосковали

В ночь, когда Звезда пряла".

 Сентябрь 1904 

        * * *   

                        Федору Смородскому 

Нежный! У ласковой речки

Ты - голубой пастушок.

Белые бродят овечки,

Круто загну'т посошок.

Ласковы желтые мели,

Где голубеет вода.

Голосу тихой свирели

Грустно покорны стада.

Грусть несказа'нных намеков

В долгом журчаньи волны.

О, береги у истоков

Эти мгновенные сны.

Люди придут и растратят

Золоторунную тишь.

Тяжкие камни прикатят,

Нежный растопчат камыш.

Но высоко' - в изумрудах

Облаки-овцы бредут.

В тихих и темных запрудах

Их отраженья плывут.

Пусть и над городом встанет

Стадо вечернее. Пусть

Людям предстанет в тумане

Золоторунная грусть.

 18 октября 1904 

         * * *   

Гроб невесты легкой тканью

Скрыт от глаз в соборной мгле.

Пресвятая тонкой дланью

Охраняет на земле.

Кто у гроба в час закатный?

Мать и солнечная сень.

Третий с ними - благодатный

Несмежающийся день.

Над ее бессмертной дрёмой

Нить Свершений потекла...

Это - Третий  - Незнакомый

Кротко смотрит в купола.

 5 ноября 1904 

         * * *   

Тяжко нам было под вьюгами

Зиму холодную спать...

Землю промерзлую плугами

Не было мочи поднять!

Ранними летними росами

Выйдем мы в поле гулять...

Будем звенящими косами

Сочные травы срезать!

Настежь ворота тяжелые!

Ветер душистый в окно!

Песни такие веселые

Мы не певали давно!

 5 ноября 1904 

   НОЧЬ   

Маг, простерт над миром брений,

В млечной ленте - голова.

Знаки поздних поколений -

Счастье дольнего волхва.

Поднялась стезею млечной,

Осиянная - плывет.

Красный шлем остроконечный

Бороздит небесный свод.

В длинном черном одеяньи,

В сонме черных колесниц,

В бледно-фосфорном сияньи -

Ночь плывет путем цариц.

Под луной мерцают пряжки

До лица закрытых риз.

Оперлась на циркуль тяжкий,

Равнодушно смотрит вниз.

Застилая всю равнину,

Косы скрыли пол-чела.

Тенью крылий - половину

Всей подлунной обняла.

Кто Ты, зельями ночными

Опоившая меня?

Кто Ты, Женственное Имя

В нимбе красного огня?

 19 ноября 1904 

          * * *   

Вот - в изнурительной работе

Вы духу выковали меч.

Вы - птицы. Будьте на отлете,

Готовьте дух для новых встреч.

Весенних талей вздохи томны,

Звездясь, синеет тонкий лед.

О, разгадай под маской скромной,

Какая женщина зовет!

Вам перепутья даль откроют,

Призывно засинеет мгла.

Вас девы падшие укроют

В приюты света и тепла...

Открытый путь за далью вольной,

Но берегитесь, в даль стремясь,

Чтоб голос меди колокольной

Не опрокинулся на вас!

 Ноябрь 1904 

Стихи лучших поэтов  России и Мира. Есенин, Ахматова, Цветаева, Блок,Рождественский, Северянин, Вознесенский, Маяковский, Евтушенко, Доризо, Шекспир, Рэмбо, Гете, Японские танка. Cтепан Кадашников поэт песенник. г. Ленск. Республика Саха(Якутия)Официальный сайт Российского поэта, автора книги стихов "Рисуя Русь". На сайте стихи о любви и войне скандальные стихи, тексты песен, юмористические стихи, фотоальбом и биография автора.

22.10.05.  Открыта страница "Поэты России и мира" (NEW !!! )

20.08.05.  Теперь можно заказать сборник стихов"Рисуя Русь" по почте!!! ( NEW !!! )

16.08.05. Добавлена новая страница "Тексты песен". (NEW !!! )

17.04.05.  В ближайшее время на сайте будут опубликованы тексты новых песен, написанные автором в сотрудничестве с  композиторами и продюсерскими ценрами России.

17.04.05.  Размещен текст песни "Пожарным России"занявшей призовое место на республиканском конкурсе.

17.04.05. Добавлена новая страница."Информационные партнёры" 

18.02.05. Обновлен дизайн сайта

18.02.05. Добавлены новые страницы."Пресса"  "Контакты"

17.12.04. Состоялась презентация новой книги Степана Кадашникова "Рисуя Русь" подробнее ...

14.12.04. По просьбе читателей на сайте размещен файл  с плакатом для распечатки 

17.10.04. Открыта страница с афоризмами  о поэтах, поэзии, любви  и жизни-  зайти

10.10.04. Добавлены новые фотографии в альбом подробнее.....

 25.09.04. Готовится новая рубрика "История одного стихотворения"

 25.09.04г. В ближайшее время на сайте будет размещено одно из скандально известных стихотворений автора с комментариями.

 Все новости...

---

Copyright © 2004-2005 Степан Кадашников lensk.sk@mail.ru   Все права защищены.© Дизайн студии SK-NATALI Внимание! Сайт содержит авторские материалы. Воспроизведение и републикация материалов сайта в ЛЮБОЙ ФОРМЕ без разрешения автора ЗАПРЕЩЕНЫ.